Михаил Вяткин - московский поэт-экспериментатор. "У Тани под мышкой был живой уголок" - его вторая книга. Первая книга "После абсурда" анонсировала новый стиль "постабсурд" и с помощью подручных средств изучала возможность гармонизации смысловых диссонансов. Но все это в прошлом. Основная задача теперешнего исследования - соединение и взаимное проникновение идей наивного искусства и дадаизма.
Даниила Хармса интересовала одна чушь, только то, что не имеет никакого практического смысла, жизнь в самом нелепом своем проявлении. Вяткин не особо похож на классика ОБЭРИУ, но высоко его ценит. Из-за Даниила Михаил сбился с пути и оказался на непонятной местности. С одной стороны - Наив, с другой - Дада. Он ходит взад-вперед, Наив и Дада меняются местами. Но никогда не оказываются вместе, поэтому эксперимент по их сращиванию обречен на неудачу.
- Где же Хармс?! - восклицает Михаил, чувствуя на губах вкус провала.
Михаил Вяткин - московский поэт-экспериментатор. "У Тани под мышкой был живой уголок" - его вторая книга. Первая книга "После абсурда" анонсировала новый стиль "постабсурд" и с помощью подручных средств изучала возможность гармонизации смысловых диссонансов. Но все это в прошлом. Основная задача теперешнего исследования - соединение и взаимное проникновение идей наивного искусства и дадаизма.
Даниила Хармса интересовала одна чушь, только то, что не имеет никакого практического смысла, жизнь в самом нелепом своем проявлении. Вяткин не особо похож на классика ОБЭРИУ, но высоко его ценит. Из-за Даниила Михаил сбился с пути и оказался на непонятной местности. С одной стороны - Наив, с другой - Дада. Он ходит взад-вперед, Наив и Дада меняются местами. Но никогда не оказываются вместе, поэтому эксперимент по их сращиванию обречен на неудачу.
- Где же Хармс?! - восклицает Михаил, чувствуя на губах вкус провала.